«СБОРНИК МАТЕРИАЛОВ I Международной научно-практической конференции МОДЕРНИЗАЦИЯ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА: ПРОБЛЕМЫ, ПУТИ РАЗВИТИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ часть I СТАВРОПОЛЬ УДК 303.425.2 ББК 65.02 М ...»
социальном, этно- и организационно-культурном контексте, является достаточно длительной и трудоемкой, требует объединенных усилий всех участников образовательного процесса: самих студентов, менеджмента, преподавателей, вспомогательного персонала. Вместе с тем, есть серьезные основания полагать, что детальное знакомство обучающихся с ситуациями, характерными для клановых, иерархических, деловых, инновационных организаций, моделирование в образовательном процессе этих ситуаций и развитие у студентов практических умений в них работать вполне реальны, если осуществляются в образовательном процессе целенаправленно, последовательно и систематически. В то же время система обучения в ВУЗах зачастую исключает возможность конструирования студентами собственной профессиональной идентичности, развития у молодых людей основ профессионального мастерства, а значит, препятствует расширению и уточнению ориентировочной основы поведения в непривычных условиях делового или адхократически-делового типа, формированию эффективных ОК-установок, освоению несвойственных позиций и ролей.
Построение теоретической модели профессиональной идентичности и пилотная эмпирическая проверка последней дают основания считать, что формирование мастерства как высшего уровня профессиональной идентичности представляется особенно сложным процессом, т.к. детерминируется спецификой взаимодействия индивида с различными социальными институтами, в том числе, образовательными учреждениями, и включает в себя не только содержательную, но и организационную сторону социализационных процессов.
Также необходимо отметить, что анализ результатов исследования, проведенного на выборке нижегородских студентов, дает определенные основания выделять два вида мастерства:
истинный профессионализм, при котором существует гармония внутреннего (мотивационно-целевого) начала и внешней составляющей трудового поведения, имеется соответствие в восприятии уровня собственного профессионализма и реальных показателей трудового поведения;
квази-мастерство, при котором имеет место рассогласование мотивационноцелевого и исполнительского компонентов поведения, несоответствие между оценками уровня собственного профессионализма и реальными показателями трудового поведения.
По мнению испытуемых, кроме профессиональных знаний, умений и навыков, в поведении обучающихся наблюдается регулярность проявления коммуникативной, дисциплинарной, деятельностной и инновационной составляющих профессионального мастерства. Так, респонденты якобы удачно избегают межличностных конфликтов; действуют в соответствии с установленными правилами и процедурами, ориентируются на поиск заданий и проектов, требующих использования критического мышления и принятия нестандартных решений;
адаптируют существующие знания и умения к незнакомой задаче; постоянно осваивают новые компетенции и пр. Однако анализ результатов аудиторной и самостоятельной работы студентов, качества выполнения заданий, рассчитанных на умения эффективно функционировать в разных организационных средах, указывает на достаточно невысокий уровень активности делового и инновационного характера, что вполне соотносится с их клановыми ОК-предпочтениями, доминирующими ролями коммуникатора и исследователя ресурсов по созданию видимости трудящегося человека. Таким образом, логично предположить, что выявленные особенности профессиональной идентичности являются эффективным инструментом сохранения хороших отношений в коллективе и избегания конфликтов, но не всегда хорошим способом решения профессиональных задач и, соответственно, в таком виде социологические нАуки востребованы только в условиях клана.
Литература и источники:
1. Захарова Л.Н. Психология управления/Л.Н.Захарова. – М.: Университетская книга, Логос, 2009. – 379 с.
2. Камерон К., Куинн Р. Диагностика и изменение организационной культуры/К. Камерон, Р. Куинн. СПб.: Питер, 2001. – 245 с.
3. Климов Е.А. Введение в психологию труда/Е.А. Климов. М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1998. 350 с.
4. Мясоедов С.П. Основы оргкультурного менеджмента: как вести бизнес с представителями других стран и культур: учеб. пособие/ С.П. Мясоедов. – М.:
Дело, 2003. – 256 с.
5. Смелзер Н. Социология: пер. с англ./Н. Смелзер. М.: «Феникс», 1994. 688 с.
6. Спивак В.А. Корпоративная культура/В.А. Спивак. – СПб.: Питер, 2001. – 437 с.
7. Толковый словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 1989. 624 с.
8. Шакурова А.В. Анализ проблемы связи типа культуры и эффективности в организации/ А.В. Шакурова// Сборник научных статей «Организационная культура и организационное поведение на современных российских предприятиях». – Набережные Челны, 2008. – С.200-206.
9. Шакурова А.В. Мастерство как элемент профессиональной идентичности субъекта трудового поведения в образовательном процессе/А.В. Шакурова// Вестник ННГУ. Серия Социальные науки. – 2010. - № 3. – С. 93-103.
10. Шакурова А.В. Мотивационные детерминанты различий организационнокультурных предпочтений персонала предприятий/А.В. Шакурова// Вестник ННГУ. – Серия Социальные науки. – Вып. 1(3). – Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2004.
– С. 67-80.
ЛИДЕРЫ МНЕНИЙ В СОВРЕМЕННОМ МЕДИАПРОСТРАНСТВЕ
Шелонаев С. И.Российский государственный педагогический университет им. Герцена г.Санкт-Петербург В статье предложена типология акторов в современном медиапространстве. Рассмотрена корреляции между величиной их влияния и степенью вовлеченности в коммуникационное взаимодействие со средствами массовой информации. Показано, что система регуляторов социального действия данных субъектов медиапространства включает репутационные регуляторы.
В современных условиях представители социума ощущают себя в разных культурно-исторических эпохах, ориентируясь на порой взаимоисключающие нравственно-этические модели, транслируемые через масс-медиа лидерами мнений.
Современное медиапространство демонстрирует появление медиа-акторов, претендующих на роль образчиков поведенческих и нравственно-этических моделей, и при этом обладающих специфическим набором ценностных характеристик, определяющих их репутацию.
Объективная востребованность таких лидеров социумом в силу законов воздействия медиасистемы, делает личность беззащитной перед процессом духовной вирулентности (в терминах Ж.Бодрийяра), ибо различить массовой аудитории этот продукт клонирования или подмены ценностей, а, соответственно и репутаций, от оригинала, очень сложно. Можно вспомнить актуальную сегодня мысль французского ученого, который справедливо отмечал, что лишенный своих
МодернизАция совреМенного обществА: проблеМы, пути рАзвития и перспективы
защитных свойств человек неизбежно становится уязвимым для науки и техники, включая информационное воздействие, лишенный страстей – для психологии и терапии, в том числе медиатерапии [2, с.88].
В процессе коммуникации медиасистема выстраивает институт медиаакторов, которыми становятся носители востребованных социумом ценностей, прошедшие «отбор» и «отсеивание» средствами массовой информации по критериям, определяемым, в том числе, самими медиа. При этом часть из этой группы является представителями самих средств массовой информации. Систематизация представителей данной группы может быть осуществлена по разным критериям, но можем обратить внимание на наличие несомненной корреляции между величиной их влияния и степенью вовлеченности в коммуникационное взаимодействие со средствами массовой информации.
Следует сделать еще одно важное замечание, имеющее отношение не только к систематизации различных групп лидеров мнений, но и к механизмам трансляции системы ценностей и этических и поведенческих установок данных групп, в том числе и репутационное влияние.
Французские социологи Пьер Нора и Мишель Винок, исследовавшие данную проблематику, выделяют три парадигматических модели лидеров мнений, которых они квалифицируют как разновидности современных интеллектуалов [9].
Первый тип – «медиатический интеллектуал», который в силу своей специфики – связи с массмедиа, является транслятором или комментатором лишь чужих мыслей, назван «анонимным интеллектуалом», при этом, поскольку ничто не отличает интеллектуальные достижения таких интеллектуалов от среднестатистического человека, то любой представитель аудитории в равной мере потенциально является таким «интеллектуалом».
Медиатические интеллектуалы часто лишены образа и репутации и ассоциируются с медиа или сконструированы из различных образов или репутационных ожиданий соответствующей целевой аудитории. Отметим, что «изменчивость состава» и «сконструированность» данной группы самими медийными технологиями демонстрирует ситуация в современном российском информационном пространстве. Очевидно, что сам «массовый» потребитель продукции СМИ нуждается в интеллектуальном комментарии персоны, которой искусственно делегированы эти функции (или, по крайней мере, лица, которое он готов в течение какого-то времени воспринимать), причем доверие медиапотребителя определяется не репутацией комментатора, а его имиджем. Другой вариант лидера мнений, - М. Винок определяет такой тип как «интеллектуал-интервенционалист», являясь современным эпигоном интеллектуала-универсалиста, осуществляет свою самореализацию исключительно в медиапространстве. Он не становится властителем дум благодаря своим интеллектуальным трудам. Скорее, наоборот, сами сочинения такого интеллектуала играют роль второстепенного, хотя и необходимого аксессуара его деятельности. Еще один тип — «интеллектуал-специалист». Как отмечает М. Винок, изобретенный Фуко как антипод интеллектуала-универсалиста, интеллектуал-специалист приобретает легитимность для существования в информационном пространстве не благодаря своим философским или литературным произведениям, но именно в силу своей узкой профессиональной компетенции. Качество таких видов лидеров мнений, в конечном счете, определяется качеством медиапотребителя.
Предлагая свою классификацию «интеллектуалов» - лидеров мнений, Пьер Нора и Мишель Винок предсказывают, в конечном счете, отмирание необходимости существования привилегированной группы людей, выступающих от имени массовой аудитории.
социологические нАуки Отмечая плодотворность указанной классификации, необходимо заметить, что современная ситуация в медиапространстве, в контексте анализа феномена лидеров мнений, демонстрирует не полное исчезновение данной группы, а ее видоизменение, причем главенствующая роль в этом процессе, как представляется, принадлежит не «исчерпанности великих нарративов», а развитию информационных технологий, реализующих с одной стороны разнообразие вариантов обратной связи с массовой аудиторией, не требующих масштабных посредников, и с другой стороны
– клонирование каналов коммуникационного воздействия.
Налицо появление авторитетов-медиаторов, не претендующих на роль интеллектуалов, но ставших почти неотъемлемой частью коллективного сознания целых наций. Они выступают в роли человека-функции в информационном пространстве, причем функция эта заключается не в проникновении в смысл происходящего, а в сакральном наделении носителя идеи или образа, представляемого массовой аудитории, правом и способностью быть услышанным.
Эти авторитеты, или, пользуясь образом Жюля Монро, «новые колдуны или ученики колдунов» [5, с.375], обладая огромной властью, сами являются только инструментом медиасистемы. В качестве примера можно привести легендарного ведущего CNN Ларри Кинга [4, с.209].
«Мастер общения», десятилетия являясь теле- и радио-кумиром для миллионов американцев, сам осознает влияние «информационной суперавтострады»
на жизнь современного социума (масштабность этого явления впечатляет и его самого), но его фантастическая востребованность медиапространством исключает востребованности содержания его собственной личности в рамках коммуникационной формулы «Чем больше говорить, тем лучше» [4, с.210]. В этом смысле, репутация авторитета-медиатора определяется не его личностными характеристиками и параметрами персональной «Я-концепции», а, прежде всего, особенностями и выразительностью самопрезентации [8].
Лидеры мнений, как и идеи, проходят перманентную проверку в медиапространстве, при этом происходит вычленение той части дискурса, которая интересует целевую аудиторию (параллельно с процессом неизбежной адаптации, упрощения, редуцирования) или акцентирование внимания на том, что интересно массмедиа. Следует согласиться с существованием предпосылок для критического отношения к информационному продукту данной системы, что четко выражено у многих исследователей (С. Кара-Мурза: «Свобода информации – это культурная и духовная мутации») [3, гл.12].
Заканчивая анализ коммуникационных механизмов, производящих клонирования репутационных «подделок», важно рассматривать такую манипуляцию не как эффект, производимый ими «во внешней среде», а как внутреннюю проблему самой системы. Представители массовой аудитории участвуют в массмедиа, и «понимание» — внутренний элемент системы, это одна из составляющих триединства коммуникации. Используя терминологию Н.Лумана, мы можем говорить о механизме «инореференции» — отсылке к иному, чужому, происходящему или сгенерированному вовне, но это чужое именно таково, каким его видит медиасистема.
Чаще всего в массмедиа инореференция осуществляется через темы коммуникации.
Однако этот механизм проявляется и в формировании первых трех указанных выше групп лидеров мнений, ибо медиаперсоны такого типа есть совместный продукт, порождение и медиасистемы и социума. Что же касается четвертой группы, то она есть не что иное, как составная часть «второй реальности», конструкции, созданной масс-медиа.
Термины тенденциозность, ангажированность, зависимость, предвзятость
МодернизАция совреМенного обществА: проблеМы, пути рАзвития и перспективы
и т.д., обычно применяемые к контролируемым государством средствам массовой информации в нашей стране, объективно и справедливо обрисовывая структуру взаимоотношений медиа и различных видов власти, могут вводить в заблуждение, когда предметом анализа становится сам механизм воздействия массмедиа на социум. В рамках функции Маккомбса-Шоу, указанные характеристики имманентно включены в концепцию каждого медиа-проекта, даже если оно провозглашается самым объективным и свободным.
В контексте рассмотрения закономерностей медиасистемы, Н. Луман, следуя одному из течений современной кибернетики, различает наблюдения первого порядка (наблюдение объектов) и наблюдение второго порядка (наблюдение наблюдения) [6]. Самореферентные системы являются также самонаблюдающими, и функция массмедиа в современном обществе состоит как раз в том, чтобы управлять процессом его самонаблюдения. В этом смысле четвертая группа лидеров мнений выступает как классические наблюдатели первого порядка.
Наблюдение всегда предполагает наблюдателя. Наблюдатель второго порядка видит наблюдателя первого порядка, но он не способен видеть себя. Система массмедиа сообщает о фактах и мнениях, т. е. о чужих наблюдениях. Она оперирует на уровне наблюдения второго порядка. Но какой наблюдатель наблюдает ее операции?
Конечно, она сама может сделать их объектами наблюдения, однако она не задается вопросом: как я наблюдаю, какие провожу различения? Она невидима для себя как наблюдатель и не может не оставаться невидимой в указанном смысле.
Если нам только и остается, что наблюдать за наблюдателем, отмечает Н.
Луман, то это естественно предполагает, прежде всего, радикальную редукцию;
но вместе с тем редукцию такого рода, что в любом случае открывается выбор – приписываем ли мы наблюдаемое наблюдателю и его деятельности или же тому, что он наблюдает. «Верно» ли то, что посылается сообщением, или же оно избирается, фальсифицируется, придумывается этим особым посылающим сознанием?
Единственное, на что мы можем положиться, констатирует исследователь, - это на наблюдение за наблюдениями, включая и собственные наблюдения [6, с.149].
Продолжая анализ существующих групп лидеров мнений, мы можем констатировать наличие еще нескольких особенностей или разновидностей данного феномена.
Представляет интерес группа, условно объединяющая медиаперсонажей, обладающих мотивационными ресурсами, куда можно отнести как возможность выбирать темы для регулярного и активного освещения в средствах массовой информации, так и форматы итогового информационного продукта. Представители этой группы демонстрируют возможность медиаперсоны стимулировать интерес массмедиа и широких групп общественности к самой различной проблематике (объективно важной или объективно не значимой), тем самым, давая возможность развиваться целым направлениям научной, культурной или другой деятельности в рамках актуализированного ажиотажного внимания.
Другая тенденция – «врастание» в ряды медиаинтеллектуалов представителей действующей власти или действующих акторов в различных видах индустрии, что наряду с очевидными аспектами, имеющими отношение к шоу-бизнесу, демонстрируют тенденцию к редуцированию идеологических установок до медийных образов вплоть до мультипликации.
Следует отметить, что оба указанных типажа лидеров мнений, в отличие от предыдущих, почти всегда выступают носителями ярко выраженной личностной репутации, включающей как нравственные и психофизические особенности, так и индивидуальный сценарий персональной социализации.
социологические нАуки Еще один тип лидера мнений, связанный со средствами массовой информации, будучи, зачастую, непубличной фигурой, отвечает за функционирование системы признания со стороны общества людей или интеллектуальной и культурной продукции.
Перефразировав знаменитое высказывание М. Маклюэна, мы можем сказать о реальности современного информационного общества: «Мы вынесли свою систему принятия решений вовне».
Система массмедиа не только принимает решения за нас, – что является для нас самым важным, но выступает одновременно и частью системы общественного признания, членом жюри, технологией голосования и призом – возможностью попадания в повестку дня, - одновременно.
«Закулисные» лидеры мнений, входящие в данную группу, влияют не только на абитуриентов, выбирающих свою будущую специальность, но и на организации, распределяющие гранты на научные разработки и ученых, планирующих свою научную деятельность, на политиков, принимающих решения о войне и мире, на премии в области культуры и искусства.
Наконец, как представляется, необходимо заметить еще одну группу лидеров мнений, более малочисленную и исключительно внесистемную, но при этом сходную с указанными выше двумя группами наличием ярко выраженной личностной репутации.
Причем эта репутация основана не только на характере самопрезентации в СМИ, как у упоминавшихся авторитетах-медиаторах. Речь идет о единичных носителях и создателях «альтернативных», творческих идей, которые могут казаться современникам великими или маргинальными и экстравагантными, имеющих отношение к средствам массовой информации исключительно благодаря имманентно присущей медиасистеме потребности во всем, что выходит за рамки правил. Эти личности связаны, - в противовес глобальной системе, с тем, что Ж.Бодрийяр называет «сингулярностями».
А они, эти сингулярности, как отмечает французкий философ, «ни позитивны, ни негативны... Речь не идет о «цивилизационном шоке», но о почти антропологическом столкновении между универсальной недифференцированной культурой и всем тем, что в какой бы то ни было области сохраняет нечто от неустранимой несхожести, от инаковости» [1].
Заметим, что, как отмечают исследователи [7, Гл.13], отсутствие агрессивности у нового канала коммуникации – Интернета, представляется кажущимся. При безусловной общедоступности и демократичности, сетевое медиапространство объективно приводит к новым информационным «вызовам» для социума. Наличие бесконечного разнообразия смыслов и событий порождает существование собственных авторитетов или «проводников». Роль этих действующих лиц выполняют как новые «медиатические интеллектуалы» в терминах М. Винока, деятельность которых в основном сводится к редуцированию дискурса.
Таким образом, реальность массмедиа начала нашего века демонстрирует появление новой группы лидеров мнений, связанных с современными средствами массовой информации, влияющих на формирование информационной и «репутационной» картины мира, и выступающими не только в качестве особого способа вовлечения социума в пространство публичности (Винок), но и в роли «новых медиумов» (Луман), создателей «второй реальности», в том числе этической, проводников коллективного источника массовой информации. Современный представитель социума бессилен перед широким спектром воздействия лидеров мнений, формируемых медиасистемой – от обаяния медиатерапии до инфицирования непредсказуемыми духовными и нравственными недугами. При этом идентификация (или персонификация) нового медиума с конкретной живой личностью зачастую представляется некорректной.
МодернизАция совреМенного обществА: проблеМы, пути рАзвития и перспективы
Литература и источники:
1. Бодрийяр Ж. Насилие глобализации. «Логос», 2003, №1.
2. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. –М. «Добросвет», 2006. – 258 с.
3. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. –М. Эксмо, 2007. - 864 с.
4. Кинг Л. Как разговаривать с кем угодно, когда угодно и где угодно. – М.:Альпина Бизнес Букс, 2006. – 213 с.
5. Коллеж социологии. – СПб.: Наука, 2004. – 588 с.
6. Луман Н. Медиа коммуникации. – М.: Логос, 2005. – 280 с.
7. Сайтэл Ф.П. Современные паблик рилейшнз. – М.: «ИМИДЖ-Контакт»; ИНФРА-М, 2002. - 592 с.
8. Трубецкой А.Ю. Психология репутации. – М.: Наука, 2005. – 291 с.
9. Хапаева Д. Герцоги республики в эпоху переводов. Гуманитарные науки и революция понятий. – М.: Новое литературное обозрение, 2005. – 264 с.
ПОВРЕЖДЕНИЙ СЕЛЕЗЁНКИ У ДЕТЕЙ. 66
«